«Нельзя допустить, чтобы от Чехословакии отрывали лоскут за лоскутом её суверенность и независимость. На кону судьба Европы, судьба свободы в Европе, включая Великобританию и Францию», – писал французский депутат-социалист Леон Блюм 8 сентября 1938 года, когда между Великобританией, Францией, Германией и Италией только начались переговоры по поводу самоуправления Судетской области. 12 числа судетские немцы подняли открытое восстание, которое Чехословакии пришлось подавлять с помощью армии; 23-го там была объявлена всеобщая мобилизация: призывали всех резервистов в возрасте до 40 лет. 29-го в Мюнхене началась четырёхсторонная конференция, и уже на следующий день было подписано соглашение о передаче Судетов Германии и удовлетворении территориальных претензий Венгрии и Польши к Чехословакии. Президент Чехословакии Эдвард Бенеш принял это предложение, не обсудив его с правительством, и вскоре подал в отставку. Политики, включая Блюма, испытали чувство «трусливого облегчения», полагая, что им удалось предотвратить войну. Вернее, оттянуть её начало. Потому что 5 октября французская газета «Попюлер» в редакционной статье призвала правительство немедленно начать вооружаться.
Обкорнанная Чехословакия просуществовала менее полугода. Днем 14 марта 1939-го рейсканцлер Германии Адольф Гитлер вызвал на встречу в Берлин нового чехословацкого президента Эмиля Гаху и объявил ему о намерении Германии оккупировать остальную чешскую территорию уже завтра. В тот же день Словакия провозгласит свою независимость. Растерявшись, Гаха подписал приказ, призывая армию не сопротивляться немецким войскам. Однако приказ, изданный ночью, доставили в некоторые части только утром, когда кое-где уже шли бои. В Карпатской Руси войска уже не существующего государства сопротивлялись венгерской армии до 17 марта, а затем отступили в Словакию, Румынию и Польшу. Вместо Чехии на карте появился Протекторат Богемии и Моравии; Мюнхенское соглашение оказалось бесполезной бумажкой.
Молодые чешские солдаты-патриоты не могли с этим смириться. В начале июня многие уехали в Польшу, где месяц спустя был создан Чехословацкий легион. В первой роте пехотного батальона служили сержант Ян Кубиш и капрал Йозеф Габчик, а также пограничник Карел Чурда, которые вместе с 450 бойцами отплыли из Гдыни в Лилль, чтобы вступить во французский Иностранный легион. Чехословаков переправили в Марсель, а оттуда в Оран в Северной Африке. Когда 1 сентября Германия напала на Польшу, чехи оказались свободны от своих обязательств перед Иностранным легионом (французское командование сдержало свое устное обещание): они вернулись на юг Франции, разместившись в лагере, покинутом испанскими Интернациональными бригадами. Со временем к пехотинцам примкнули летчики. В мае 1940-го немцы начали наступление на Францию. 11 июня два пехотных полка Чехословацкой дивизии быстро отправили на фронт, они прикрывали переправы через Луару во время отступления (Ян Кубиш впоследствии получит французский Военный крест, Йозеф Габчик тоже сумел отличиться), но уже 22 июня Франция подписала унизительные условия перемирия. Около 5 тысяч чехословаков, включая тысячу летчиков, отплыли в Великобританию, которая продолжала сражаться. Первый транспорт (26 июня) в Ливерпуле встречала восторженная толпа.
Однако чешские солдаты были деморализованы; многие уехали из Англии, а из оставшихся трех тысяч сколотили смешанную бригаду. В Англии находился и Эдвард Бенеш, возглавивший правительство в изгнании. Впрочем, в глазах британцев оно пока большого веса не имело: нужно было срочно установить связь с Движением Сопротивления на родине, чтобы добиться признания в своей стране. В начале декабря 1940 года Бенеш посетил учебный лагерь чехословацких солдат и лично вручил французские награды Кубишу и Габчику. Оба были отобраны майором Карелом Палечеком в группу спецопераций. Тогда же на совещании офицеров британской и чехословацкой разведок родилась идея о заброске парашютистов на оккупированную территорию для проведения диверсий в тылу врага. Под руководством британских инструкторов тщательно отобранные добровольцы, среди которых был и Карел Чурда, проходили специальную подготовку: инженерное дело, стрельба из всех видов оружия, обращение со взрывчатыми веществами, радиосвязь, топография, упражнения на выносливость в любую погоду, прыжки с парашютом (в аэропорту Рингвэй в Манчестере).
Тем временем в сентябре 1941 года стареющего Константина фон Нёйрата, служившего протектором Богемии и Моравии с самого начала войны, отправили в отпуск «по состоянию здоровья». Его место занял обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, который прибыл в Прагу 27 сентября. В день своего приезда он приказал арестовать генерала Алоиса Элиаша, главу правительства Протектората, которого давно подозревали в связях с Движением Сопротивления. Днем позже в стране было введено военное положение, ознаменовавшееся казнью генералов Йозефа Билого и Гуго Войты, которые участвовали в организации Народная оборона. Военно-полевые суды выносили три вида приговоров: освободить, казнить, передать гестапо (то есть отправить в концлагерь). До 20 января 1942 года было вынесено 500 смертных приговоров, а 2 200 арестованных отправились в концлагеря. Чехословацкое правительство в изгнании решило устроить акцию возмездия. Гейдрих должен умереть. Операция по его устранению получила кодовое название «Антропоид».
Её предстояло осуществить двум бойцам, заброшенным с парашютом на оккупированную территорию в гражданской одежде. Ими должны были стать Йозеф Габчик и Карел Свобода. Их отправили на дополнительную подготовку по прыжкам с парашютом – и Свобода поранился. По просьбе Габчика, ему в напарники дали Яна Кубиша. Между тем операция «Антропоид» отодвинулась на второй план: приоритет получила операция «Сильвер» (Серебро) по восстановлению радио-связи с местными группами Сопротивления. (Самый первый диверсант – Франтишек Павелка, заброшенный в Протекторат 3 октября 1941 года, менее чем через месяц был арестован гестапо, и связь прервалась.) Да и подходящих самолётов долго не могли найти. В итоге группа «Антропоида» отправилась в путь в ночь с 28 на 29 декабря 1941 года, в одном самолёте с группами разведчиков и связистов «Серебро А» и «Серебро Б».
Взлетев с аэродрома Тангмир, самолёт очень быстро сбился с пути, потому что многие ориентиры (железные дороги, реки, даже деревушки) скрылись под снегом. В результате группу «Антропоид» сбросили не под Пльзенем, а к востоку от Праги, рядом с поселком Негвизды, в 2.24 ночи. Две остальные группы тоже приземлились не там, где планировалось. Ошибка обнаружилась только утром. Следуя инструкциям, парашютисты, спрятав свое снаряжение и переодевшись в гражданское, отправились к Пльзеню, чтобы найти связных. Два члена группы «Серебро Б» так и не нашли друг друга и до конца войны жили на подпольном положении. Зато группе «Серебро А» удалось установить связь с Лондоном.
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Из-за ошибки пилотов Кубиш и Габчик случайно вышли на членов подпольного движения «Сокол» (основанного на базе крупнейшего чешского спортивного общества). Диверсанты получили от них конспиративные квартиры в Праге и все необходимые документы: аусвайс, трудовые книжки, военные билеты, продуктовые карточки. Члены «Сокола» горели желанием свести счёты с Гейдрихом, ликвидировавшим их организацию в октябре 1941 года и отправившим многих её руководителей в Освенцим. Парашютистам помогали целые семьи, проживавшие в разных районах и пригородах Праги: Моравец и Зеленка из Жижкова, Октябец из Карлина, Новаки из Либеня, Фафка из Виноградов, Святош из Старого города, Ходль из Высочан и Огун из Дейвице.
В конце марта забросили ещё две группы: «Out Distance» (Разнос), в которую входили Карел Чурда, Адольф Опалка и Иван Коларжик, и «Цинк». Переходя границу из Словакии в Протекторат, старший лейтенант Ольдржих Пехал, командовавший группой «Цинк», застрелил двух немецких таможенников, проверявших его документы, и тем самым обнаружил факт десантирования. Несколько дней спустя Иван Коларжик застрелился, попав в безвыходное положение. 4 апреля Вильям Герик был захвачен гестапо и под пытками выдал информацию о своих. Тем не менее, группы «Антропоид», «Серебро А» и «Out Distance» перешли к действиям: в ночь с 25-го на 26 апреля под Пльзенем разложили сигнальные огни для бомбардировщиков, которые должны были уничтожить заводы «Шкода». Операция не удалась: бомбы не попали в цель. Несмотря на это, уже через две ночи британцы забросили в Протекторат ещё три группы диверсантов: «Сталь», «Бивуак» и «Биоскоп», а на следующую ночь – «Непримиримость» и «Жесть». Одного из парашютистов застрелили немцы, другой покончил с собой, чтобы не сдаться врагу, двоих захватило гестапо… Таким образом, из 26 диверсантов выполнять свои задачи могли только группы «Антропоид» и «Серебро А». Теперь предстояло осуществить главное: убить Гейдриха.
Из нескольких вариантов покушения выбрали оптимальный: по дороге в Пражский град, на крутом повороте в районе Либень, где машина Гейдриха должна будет сбросить скорость. 27 мая 1942 года, в половине одиннадцатого утра, автомобиль протектора, который вел его личный охранник Иоганнес Кляйн, вошёл в поворот, и к тому же дорогу ему преградил трамвай. Габчик должен был выстрелить в Гейдриха с близкого расстояния, однако его до сих пор безотказный пистолет-пулемёт Sten Mk II неожиданно дал осечку. Машина проехала ещё несколько метров, и тогда Кубиш бросил в неё специальную бомбу, взрывавшуюся при ударе. Бомба не попала прямо в автомобиль, однако взорвалась и повредила его заднюю правую часть. Осколки разворотили Гейдриху правый бок и задели Кубиша в лицо. Оба диверсанта убежали, причем Габчик на ходу всё-таки выстрелил в Кляйна и ранил его. Гейдриха прооперировали, удалили разорванную селезёнку, но он всё-таки умер от заражения крови 4 июня.
Сразу же после покушения Прагу оцепили немецкие патрули, во всём Протекторате был введен режим чрезвычайной ситуации, начались повальные обыски и аресты. Диверсантам надо было где-то спрятаться, и таким надёжным местом в самом центре Праги оказалась православная церковь Святых Кирилла и Мефодия на Рессловой улице, между Карловой площадью и набережной Влтавы. После того как подпольщики решили этот вопрос с представителями духовенства, 30 мая туда явился сержант Ян Кубиш, чуть позже – Йозеф Габчик. Их спрятали в крипте. Со временем убежище в церкви нашли ещё пять парашютистов: Адольф Опалка, Йозеф Бублик, Ярослав Шварц, Ян Грубый и Йозеф Вальчик. Епископ Горазд (Матей Павлик), возродивший православие в Чехии, в момент покушения находился в Берлине, а о том, что в церкви скрываются диверсанты, узнал только 11 июня. Капеллан Владимир Петржек и священник Вацлав Чикл снабжали их едой и служили им связными.
Карела Чурды в день покушения не должно было быть в Праге: он попросил позволения у своего командира Адольфа Опалки позволения навестить свою сестру в Колине. Однако, не доехав до сестры, он узнал о покушении и вернулся. Его спрятала семья Баутц. Когда к ним в дом вломились гестаповцы, Чурда затаился в шахте воздуховода. На следующий день, не найдя Опалку, он отправился к своей матери в Тржебонь.
Между тем людей арестовывали целыми семьями и расстреливали. Среди первых жертв оказалась семья Стеглик, оказавшая помощь диверсантам из «Антропоида» вскоре после их приземления. Расстреливали даже за одобрение покушения. Утром 10 июня 1942 года нацисты в назидание всем прочим расправились с деревней Лидице под Кладно, где проживало 483 человека. Всех мужчин в возрасте от 15 до 84 лет согнали на ферму Горжака и расстреляли в саду, а женщин и детей отвели в школу, откуда перевезли в Кладно, а оттуда – в Равенсбрюк. После этого Лидице спалили дотла и стёрли её название с географических карт. По своей жестокости новая волна террора превзошла ту, что в своё время вызвал Гейдрих.
Страшная весть о том, что случилось в Лидице, многих потрясла до глубины души. Карел Чурда чувствовал себя источником смертельной угрозы для родного посёлка, который могла постигнуть та же участь, да и его родные этого не скрывали. Немецкое командование издало указ: за неразглашение информации о диверсантах – смерть всей семье. Впрочем, 12 июня вышло новое распоряжение: любому, кто сообщит сведения о диверсантах, обещали награду и амнистию. Промучившись несколько дней, он сделал тяжёлый нравственный выбор. 16 июня он сам явился во дворец Петшека в Праге, который занимало гестапо. Сообщив, что Гейдриха убили Кубиш и Габчик, он попытался проглотить капсулу с ядом, однако реакция у гестаповцев была молниеносной: капсулу выбили из него обратно, а самого Чурду заперли в камере. Его допрашивали всю ночь, и он рассказал всё, что знал, выдав, в том числе, семью Моравец из организации «Сокол». Не выдержав зверских пыток, младший сын Моравецов Властимил назвал место, где скрывались диверсанты.
Рано утром 18 июня начался штурм церкви Кирилла и Мефодия. Ворвавшиеся в церковь нацисты были встречены плотным огнём. Расстреляв все боеприпасы, Йозеф Бублик и Адольф Опалка застрелились последним патроном; Ян Кубиш был тяжело ранен осколками гранат. Но немцы поняли, что в крипте под церковью скрываются другие диверсанты. В узенькое оконце, выходящее из подземного склепа на улицу, сначала пустили слезоточивый газ и бросили ручные гранаты, затем привезли мощный прожектор. Оборонявшиеся бросали изнутри бутылки с зажигательной смесью и вывели прожектор из строя. Тогда крипту решили затопить, и чешские пожарные выполнили приказ… Одновременно в крипту попытались проникнуть через другой вход, непосредственно из церкви, но эти атаки были отбиты. Однако у осаждённых закончились боеприпасы, и Йозеф Габчик, Йозеф Вальчик, Ярослав Шварц и Ян Грубый застрелились, чтобы не попасть в руки врага. Бой продолжался в общей сложности два часа. Когда он закончился, оказалось, что Ян Кубиш и Йозеф Бублик ещё подают признаки жизни. Их немедленно доставили в ближайший военный госпиталь СС, но они скончались там, не приходя в сознание. Их тела привезли обратно для опознания. Опознавал их Карел Чурда.
Весь причт церкви арестовали. Епископ Горазд вернулся в Прагу и заявил, что готов разделить наказание, уготованное его братьям; их всех расстреляют 4 сентября. Чешскую Православную церковь запретили, её имущество конфисковали, храмы закрыли.
Алоиса Элиаша, арестованного Гейдрихом, расстреляли 19 июня. А утром 24-го немецкие солдаты окружили деревню Лежаки под Хрудимом, жители которой оказали помощь диверсантам из группы «Серебро А». Там расстреляли всех взрослых – 34 человека, а 13 детей депортировали в Германию; выжило из них только два. Расстрелы шли не только в Праге, но и в Брно, Оломоуце и других городах. В общей сложности более 1 400 человек было расстреляно, а кроме того, три тысячи евреев отправились в лагеря смерти. Кстати, из пражского еврейского гетто, одного из старейших в Европе, Гитлер собирался сделать «музей вымершего народа»…
Истребление гражданского населения было достаточно веским доводом для Бенеша, чтобы потребовать у Великобритании и Франции дезавуировать Мюнхенское соглашение и гарантировать восстановление Чехословакии после войны в границах до 30 сентября 1938 года. 5 августа 1942 года министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден написал соответствующее обязательство; в конце сентября Французский комитет национального освобождения, возглавляемый Шарлем де Голлем, поддержал его. Политическая цель операции «Антропоид» была достигнута.
24 октября в лагере Маутхаузен состоится самая массовая казнь чешских патриотов – пособников и родственников диверсантов: 262 человека погибли в тот день. Казни возобновятся 25 января и 3 февраля 1943 года. Тем временем Карел Чурда получил свою награду, квартиру в Виноградах, немецкое гражданство и новое имя – Карл Йерхот; его семью освободили. Он женился на немке – Марии Бауэр, у них родился сын. На свои «тридцать сребреников», вернее, 30 тысяч крон в месяц, он пил горькую. В конце войны, 5 мая, он был арестован чешскими жандармами под Пльзенем, но через десять дней выпущен. Однако два дня спустя его снова арестовали. Сегодня в чешских источниках пишут, что он сдался сам. Его судили за измену и приговорили к повешению, казнь состоялась 29 апреля 1947 года. Его имя стало нарицательным: предатель. Жене и сыну позволили выехать в Австрию.
