Мы с Дэном играли в шахматы: я белыми, а он чёрными. Я очень надеялся выиграть, потому что когда ещё будет такой шанс, тем более что Дэн потерял ферзя. Ленка уже полчаса стучала в нашу дверь, которую мы припёрли стулом, и канючила, чтобы Дэн помог ей сделать уроки. Дэн отвлёкся, и вот тут-то я его ферзя и схряпал. После этого Дэн проорал Ленке через дверь, чтобы она пошла и сделала пока то, что полегче, сел и уставился на доску. У меня наклёвывался вариантик мата в два хода, но это только если он не прикроет короля конём.
— Ну, ходи, что ли, — сказал я.
— Погоди, дай подумать, — ответил Дэн. Он уже протянул руку к коню…
— Денис! – Ленка стучала ногой в дверь.
— Да что ж такое? – взвился Дэн. – Иди хоть чтение почитай!
— Я уже прочитала!
Дэн взял пешку, стоявшую рядом с конём, и двинул её вперёд на одну клетку. А мой слоник тут как тут – шах и мат! Дэн подскочил к двери, отбросил стул и распахнул дверь как раз в тот момент, когда Ленка задрала ногу.
— Чего там у тебя? Кончай хныкать! Говори толком!
— Сочине-е-е-ение.
— Какое сочинение? Каждое слово из тебя клещами вытаскивать?
Ленка сбегала к себе и вернулась с книжкой «Родная речь».
— Вот, — сказала она.
Я заглянул через плечо Дэна: Лев Толстой, «Рассказы для детей», «Косточка».
— Читала? – строго спросил её Дэн.
— Да.
— Ну и о чём там?
— Там мальчик съел сливу, папа его ругал, и он заплакал.
— Ну где, где тут написано, чтобы он его ругал? Читай ещё раз сначала!
Ленка с неохотой прочитала.
— Теперь понятно?
— Понятно.
— А про что сочинение-то? – спросил я.
— Почему все засмеялись, а Ваня заплакал.
— Ну и почему? – спросил её Дэн.
— Засмеялись, потому что он выбросил косточку за окошко, а заплакал, потому что обидно, когда над тобой смеются.
— О господи! – Дэн схватился за голову. – Рассказ – три строчки, и то ничего не поняла! Как же ты «Войну и мир» читать будешь?
Ленка хлюпала носом.
— Да прекрати реветь!
Ленка заревела.
— Слушай, давай я с ней разберусь, — предложил я.
Дэн пожал плечами и стал складывать фигуры в коробку.
— Так, что сделал Ваня? – начал я сначала.
— Съел сливу.
— Правильно. А ему разрешили?
— А зачем разрешать? Они же лежали на тарелке, — пожалуйста, угощайтесь!
Я заглянул в книгу — хм, действительно, нигде не написано, что слив брать нельзя.
— Ну хорошо, а почему он сказал, что не ел сливу?
— Все сказали «нет», и он тоже.
— Все-то сказали правду! – не выдержал Дэн.
— Ну вот и он сказал.
— Ну он же съел сливу! А сказал, что не ел! Значит, соврал!
— Ну и что?
— Как это что? Врать нехорошо! Вот если б ты взяла что-нибудь, а сказала, что не брала…
— А я взяла из игровой комнаты куклу поиграть, Роза Ивановна потом спрашивала, кто взял, а я ей сказала, что не знаю.
— У тебя что, кукол мало? – взорвался Дэн. – Куда ты дела эту дурацкую куклу?
— Поиграла, а потом положила Машке в портфель.
— Почему не на место-то?
Нижняя Ленкина губа поползла вниз и влево, и она принялась тереть руками глаза.
— Ну, опять! Теперь-то поняла, почему мальчик заплакал?
— Потому что его обижали.
— Тьфу ты! Да стыдно ему стало, понимаешь? Тебе что, никогда не бывает стыдно?
— Это им должно быть стыдно! Машка мне «Геймбой» не давала, а Антону давала! И никто ничего не даёт! Я прошу, а они не дают! Дразнятся, называют Занозой! На физкультуре Максим бросил мячом прямо мне в лицо, я заплакала, а мальчишки смеялись.
И тут Ленка разрыдалась горько и безутешно. Я подумал, что от неё теперь ничего не добьёшься, и пока Дэн её утешал, пошёл в её комнату, сел и написал ей сочинение о том, что тайное всегда становится явным, на воре шапка горит, и что лозунг нового поколения современной России – «Не врать и не воровать!»
Это сочинение отправили на городской конкурс. Ленка ходит гордая и сияет, как начищенный пятак.
1 Комментарий
Конец смешной